Жизнь и быт на яхте. Южная Америка

Жизнь и быт на яхте. Южная Америка. Где стоим, куда ходим, что делаем, как живем… — живо о жизни на яхте

На этом месте у понтона до нас никто в истории марины не стоял: тут всегда швартовался корабль — главный починщик буев на реке Махури, и только он. Покуда мы не приплыли :). Не знаем уж, почему, но нам позволено стоять на этом «свято месте» —  вместе (или вместо) рабочего корабля.

Мы ласково называем судно «Наша баржа». Первые две недели «наша баржа» уходила в сторону океана в понедельник и возвращалась в четверг. Мы отшвартовывались, 5 минут нарезали круги неподалеку и вставали обратно до четверга. Снова расставляли по перрону ведра со стиркой, живописно раскладывали по палубе недочиненные тенты и спокойно жили три дня. В четверг, завидя баржу, мы вежливо двигались и вставали к ним вторым бортом.

 

Стой там иди сюда

В последнюю неделю Гвианскому речфлоту потребовалось починять буи неподалеку от марины. И теперь команда «нашей баржи» ежедневно появляется в семь утра, и старпом провозглашает: «Капитан, корабельщики пришли!». «Лэди Мэри» трубит отход и аккуратно телепортируется на якорь.

В полдень корабельщики возвращаются. Их кэп – здоровенный мулат с суровым лицом коротко машет нам в сторону причала.

• Мы? Туда? – пантомимой уточняет старпом. Великан с достоинством кивает, не меняя каменного выражения лица даже при виде Ладуськи, которая как всегда пытается ему помахать.

Корабельщики мощной струей сбивают с палубы останки речной живности и расходятся по домам. После смены течения «Лэди Мэри» встает вторым бортом к барже. И снова юнга бежит босая обливаться из шланга, снова на перроне стирка и обливание перемежаются визгами. На ужин готовим что-нибудь вкусное и вместе устраиваемся на корме прямо на полу. Но день еще не закончился :).

На вечорки приходят Ладины и Настины друзья, капитан идет метать ножи с местными «пиратами» — так кличем мы парня и девушку нарядившихся в хеллоуин пиратами. Детвора бежит за ними. Лада пытается орудовать кеглями на поляне, Настя общается с товарищами. Затемно все расходятся по своим яхтам, и мы засыпаем по каютам под слабый запах тухлых моллюсков с «нашей баржи».

Утро начинается с традиционного зова старпома:

• Корабельщики пришли! – и мы отходим на якорь. Привычно выкладываем метров 60, цепляемся и по судну объявляется общее построение.

 

Якорная жизнь

Под звук опускающейся якорной цепи просыпаются юнги, Лада печалится, что вот как раз сейчас она собиралась отнести подружке на соседний понтон чудные вулканические камушки, а к обеду она уже «перехочет». Старшая юнга плетется ставить чайник, чтобы в 8 утра уже засесть за изучение жизни и быта плоских червей (бррр…!). А мы с капитаном беремся за работу.

 

По этому поводу капитан внес изменения в известный афоризм о жизни на море:

Яхтсмены-круизеры – это люди, которые останавливаются в разных живописных местах и ремонтируют свои яхты. А мы – яхтсмены новой формации: в разных живописных местах мы сидим в интернете.

 

 

День от завтрака к обеду

На завтрак – традиционные фрукты, омлет или каша от главного кока – Насти и байки от капитана. Настя от папиных шуточек укоризненно качает головой и уходит изучать червей, теперь уже кольчатых (ну, а вы бы не хмурились, если бы у вас до и после завтрака в меню были черви?), старпом хохочет, а Лада строгим голосом изрекает: «Грубиян необразованный».

Склянки отбили полдень (точнее, половину третьего, у нас в это время пищит какая-то штука от солнечных батарей). Корабельщики махнули с баржи. Дожидаясь смены течения, старпом закладывает еще пару зигзагов на швейной машинке, капитан лезет на мачту, починяет штаг и делает фото с высоты полу-птичьего полета. Вывод после просмотра фото звучит как приговор: птицы нас вообще не видят, а полуптицы различают с трудом. Вот, взгляните сами :):

До обеда и возвращения в марину старший помощник латает тенты, изорванные штормами. Результат неподготовленным лучше не показывать, потому что если среди них найдутся швеи, то сразу от новостей отпишутся в ужасе. Но есть в этой художественной штопке от старпома один неоспоримый плюс: она будет отпугивать желающих поживиться тем, что плохо на яхте лежит. Ведь мы уже подошли к местам, где такие тревоги актуальны.

Через пару часов отстоя поднимаем якорь, лавируемся против течения. Юнга ловко перемахивает через леера опустевшей к нашему приходу баржи, старпом перескакивает на их нос, добираем швартовы, – и вот мы намертво прикручены и снова бежим обливаться из шланга.

К концу второй недели регулярных упражнений экипаж действует настолько слаженно, что заходит на швартовку с первой же попытки в 4-хузловом течении.

 

Про страхи от мамы, женщины и старпома

В который раз выбирая якорь, вспоминаю свой первый опыт, когда страшно было прикоснуться к цепи, если она слетела с ролика, а если соскочившая цепь неконтролируемо летит в глубину, так это был вообще караул! Мне почему-то казалось, что строгий кэп меня за это прибъет. Позже выяснилось, что так казалось не только мне, но и Насте. – Капитана мы боялись больше, чем железяки?

Размышляла недавно о мечтах и страхах на пути к их исполнению, о том, каким непохожим на нынешний был наш яхтинг в самом начале. Опыт утверждает, что главная причина любых страхов – всего лишь неизвестность. С непривычки мне было страшновато даже … вставать на якорь. Особенно в прибойной волне или на глубине, или на мелкоте, или в сумерках ))). Казалось, эта гремящая тяжелая цепь обязательно должна намотать и увлечь в пучину мою юбку или волосы и последовательно снять скальп. Как вариант – расплющить пальцы или еще что-нибудь непременно расплющить.

Спустя три года в море, пережив две зимы в Средиземке, Африку и трансАтлантику, во время упражнений по постановке и снятию с якоря дважды в день я лишь улыбаюсь, вспоминая первые тревожные месяцы в море.

Чтобы избавиться от страха, надо просто делать то, что страшно. Все. Это рецепт. 🙂

Всем — уюта!

Чтобы проникнуться атмосферой яхтенных будней, прочтите пост Чем мы занимаемся на яхте и не скучно ли нам

О том, как устроена жизнь на лодке написано тут: Обитаемость яхты для кругосветки