Каникулы и остров Мурея. Или почему мы пропали на неделю

Каникулы и остров Мурея. Или почему мы пропали на неделю. Как мы уплыли на три дня, а вернулись на шестой. Чем развлечься, если полный штиль, кругом — острова, а мотор умер. Чем затыкают дыры в двигателе в полевых условиях.

Беды ничто не предвещало… Старт с Таити

В таитянских школах начались каникулы, а это значит, что мы можем вместе с друзьями устроить вояж на соседний остров Мурея.

Решено выходить в понедельник около полудня. По лодке – шмон: убрать, привязать, уберечь от падения. — За барьерным рифом, коим окружен Таити, должно качать: несколько дней до этого нехило дуло. Но сегодня почти штиль, придется моторить.

Ничто так не украшает любое путешествие, как обилие разнообразной жрачки. Зная этот секрет, ребята из парусной кругосветки «Благовестие», с которыми мы плотно дружим и стоим рядом последние три недели, едут за продуктами. Наши кэп с юнгой под шумок загружаются к ним в динги. Их тузик (он же динги, он же шлюпка) почти такой же храбрый, как и у нас, только более сильный – в него влезает куча народу без особого ущерба для плавучести.

Фото нашего и ненашего тузиков за день до отплытия на остров Мурея.

В обед экипаж «Теофании» в обнимку с ластами, провиантом и постельными принадлежностями загрузился на «Лэди Мэри». Мешки равномерно распихали по углам и подняли якорь, взяв курс с Таити на Мурею. До бухты Кука – 20 миль, за 4 часа уповаем дойти.

• Тааак, — почесал затылок наш яхтенный Домовой, шныряя по трюму, — что-то больно весело тут у вас….

В этот момент двигатель как будто вздохнул и слегка притих.

• Ой! — подумала старпом, протискиваясь между скамьей кокпита и рулевой стойкой. – «Гашетку» задела. – И подала ручку газа немного вперед.

Мотор заурчал ровнее, и большая команда погрузилась в чаепития, разговоры и созерцание гористого нового острова.

Экипаж кругосветки «Благовестие» прожил на Мурее около года и знает остров, как свои ладони. Сегодня мы бросим якорь в бухте Кука, а завтра перейдем в бухту Опуноху, где когда-то и стоял, по-честности, корабль Кука. Там даже есть ему памятник в виде огромного земного шара. А вот Куковское имя досталось почему-то соседней гавани, наверно, чтобы не обидно было :).

В бухте Кука, где-то под скалой на огромном дереве над ананасовым полем живет удивительный парень Женя, бэйз-джампер и по совместительству, как позже он признался нашей юнге, пират. Он написал нам в фейсбуке. Почитав  его страницу, я утвердилась в мысли, что наш сосед по Тихому океану – совершенно чокнутый :). Об этом ему и поведала. Говорю: «Едем проверять сию гипотезу, встречайте, Евгений».

 

А тем временем… Пара слов о моторе

Вблизи таитянского берега модем, почти экспроприированный нами у ребят, исправно ловил сигнал, и половине экипажа было, чем заняться. Между островами интернет послал-таки нас наслаждаться природой, и мы вперили очи в горизонт, мечтая о красивостях заката в бухте Кука.

Ну, мы помним, что по трюму все еще шныряет домовой. Оставшись без нашего внимания, старикашка по кличке Яхтенный напомнил о себе… неожиданной тишиной. Мотор плавно заглох и на внешние воздействия не реагировал. Андрей и Макс вскрыли трюм.

• Похоже, забился топливный фильтр, — изрек капитан.
• А это надолго? – заволновались юнги.
• Да нет, разобрать, поменять, и все.

С час мы сидели в кокпите, лениво уговаривая ветер хоть капельку дунуть. Ветер же дул как раз ту самую капельку, чтобы вместе с течением сносить нас обратно в сторону Таити, но не больше.

Капитаны веселились в трюме, мотор не реагировал на замену фильтра. Дети и дамы скучали в жаре, пока Наташа не предложила купаться.

— Купаться? – интересно, а чего это нам не приходило в голову? Перецепили тузик, чтобы залезать через него на борт. Я прихватила щетку и следующие часа полтора уворачивалась от прыгунов с борта и влезателей в тузик, пару раз думала, что быть мне затертой между шлюпкой и яхтой, но все обошлось.

Ближе к закату Яхтенный домовой отвлекся от мотора, и последний, устав чихать и фыркать, вдруг зарокотал.

• Урааа!!! — закричали русалки и одна за другой повыскакивали на борт.

 

Мы что-то там колдовали с ужином, не дожидаясь прихода на остров Мурея, Лэди Мэри наверстывала отдрейфованную назад милю, капитаны умывали руки, а многочисленные юнги стучали ложками, требуя хлеба. Яхтенный, по совместительству Домовой, забрюзжал, сунул нос в моторный отсек и потер сухонькие замасленные лапки… Двигатель отрокотал еще три минуты и заглох.

• Опаньки! – а это что за номер?

И капитан снова разворошил трюм.

Ветер помаленьку относит яхту в сторону Таити. Ну и хорошо, что не к Мурейскому берегу. Потому что, дуй слабенький бриз в другую сторону, за 4-5 часов Лэди Мэри доползла бы до барьерного рифа. Это похуже штиля и заглохшего мотора. Надеясь доплыть хотя бы назавтра, наш сборный экипаж развлекается, чем придется. Разговоры — старпомам, детям – мультик, капитан, понятно, в трюме, Макс на подхвате.

 

Режим перехода

Часам к десяти вечера юнги почти улеглись по койкам, мы с Наташей начинаем клевать носом, капитан ковыряется в моторе, а Макс держит руку на пульсе. Разобрали помпу ручной подкачки солярки в насос высокого давления. Консилиум двух капитанов выявил, что порвалась мембрана в этой самой помпе, в результате в систему поступает воздух и, понятно, никакой соляры куда надо не впрыскивается. Запасной мембраны нет. Реанимационные меры включают изготовление оной из подручных средств (пока история умалчивает, из каких). Для оживления системы из тузичного бака льют бензин, на дне лежит одноразовая впитывающая пеленка, куда течет то соляра, то бензин…

• Ребятки, а какие прогнозы? – все труднее сдерживать зевок.
• Что-нибудь придумаем.
• Ааа… эээ… спать так хочется, — это я малодушничаю, ведь мы в море, вблизи берегов, в кромешной уже темноте, и надо бы нести вахту…

Но тут выручает Наташа:

• На диванчике в рубке пока не прилечь, я все равно лягу в кокпите (снаружи, значит) и буду посматривать.

Развернув к ней навигационный айпад, я с чувством выполненного долга валюсь спать в кормовую каюту. Сквозь дремоту слышу тщетные фырканья стартера в попытке сцепиться с чем-то там в моторе. В какой-то момент в двенадцатом часу ночи Яхтенный Домовой плюнул на свои подрывные работы и устроился спать в носовом рундуке. После чего мотор чихнул-пыхнул, закашлялся и… выдал таки почти мерный рокот под изможденное «ура» главных механиков.

 

Ура!

В проход между рифами Лэди Мэри вошла, так и не заглохнув. Около часу ночи капитан деликатно пробудил мое ленивое тельце:

• Оденься потеплее, на якорь вставать будем.

Я выползла в дышащую цветочными запахами бухту, даже в темноте понимая, как она должна быть красива.

• Вот здесь мы стояли год назад, — говорит Максим. — А вон там, прямо напротив пирса, школа, куда ходили девочки. Вот тут слева – отличный отель с мощным интернетом. Яхты встают к нему поближе, узнают пароль, и можно фильмы качать прямо с борта…

Яхтенный Домовой навострил уши, потянул носом из рундука и перебрался в якорный отсек, поближе к душистому воздуху. — Якорь с первого раза не забрал. Со второго тоже. И с третьего.

Юнга, разбуженная бесконечным лязгом цепи туда-обратно, вылезла из носового люка:

• О, мы уже пришли! А сколько времени?
• Половина второго.
• Так мало?

Матрос Настя тоже высунулась оглядеться. Яхтенный Домовой пнул надоевшую цепь, устало всхлипнул и свернулся клубочком где-то под мачтой. Четвертый заход на якорь. 30 метров цепи. Еще 30. И еще 20. Потихоньку оттягиваемся задним ходом. Берег и соседние яхты чуть отползают вперед. Капитан не стал давать самый полный назад:

• Будем считать, что встали.

И экипаж устраивается на ночь. Через 4 часа взойдет солнце… Здравствуй, красавица, остров Мурея!

• А, Андрюха! — вспоминаю я. — А как вы мотор-то расколдовали?
• Ну, мембрану новую вырезали.
• Из чего?
• Из камеры от велосипедного колеса.
• Чей велик был?
• Твой, Мариночка.
• ….

Продолжение – следует!

Дальше расскажем, была ли смерть велосипедного колеса ненапрасной, где растут ананасы, и кто он такой – российский бэйз-джампер из домика на дереве, остров Мурея в Океании (и да, кстати, это он на главном фото к этому репортажу).