Приход на Маркизы. С Корабля на бал

Приход на Маркизы. С Корабля на бал. Можно ли достать берега рукой прямо с борта?

На рассвете вышли мы с кэпом к штурвалу, а там… — написала бы ляпота, но первым на ум пришло дежа-вю. Смотрим, а прямо по курсу Питкерн снова. Как родной вырастает из тумана вертикальными темно-кирпичными скалами, зеленью припорошёнными. Ну все, думаю, приплыли. Но карта говорит, не Пикерн это никакой, а Фату-Хива.

Я ожидала от его скал большей разлапистости. Что же касается красоты — знаете, почему долго не писали ничего? — Глаз отвести от берега жалко, чтобы в компьютер уставиться. Я даже не вспомнила, что три дня на связь не выходили, пока кэп не запищал спутниковым модемом.

Залив называется Бухтой девственниц

Про людей

На острове всего две деревеньки, в Омоа 80 лет назад жило человек 100, а в Ханававе — 50. Вот и все население острова. Сейчас на Фату Хива — около 800 жителей, примерно 3\5 живут в Омоа, остальные — в Ханававе. В бухте Омоа стоит красный корабль снабжения. Неужели мы попали в тот редкий день, когда он заходит? И всего одна яхта — французы с детьми, что встретились нам на Гамбьере. Их контакты, написанные ручкой на клочке бумаги, по пути безнадежно промокли вместе с капитанскими шортами. После ливня бумага стала девственно чиста.

Мы подходим вплотную и кричим:

Привет! — Но товарищи спят.

Их 15-метровая лодка развивает бОльшую скорость, чем наша неторопливая старушка, выйдя позже нас, они пришли на день раньше. Отходим, ничуть не сомневаясь, что завтра встретимся.

Потрогать землю с борта

Неприступные берега уложены гармошкой, или это больше похоже на зубья исполинской пилы, что вспарывают океанскую зыбь острыми мысами и крохотными бухтами? В большинстве из них нет ни долины, ни пляжа. Только полоска прижавшихся к отвесным стенам пальм и галька. И даже не везде встанешь на якорь.

Среди складок и стенок

Фату-Хива — это скала, вырастающая со дна океана. Ее стены уходят на дно под таким же почти прямым углом, как и тот километр, что возвышается над поверхностью. Мы долго идем вдоль подветренной стороны острова на расстоянии 10 метров от берега. Местами кажется, что стену можно достать рукой. А глубинометр показывает 42 метра, — под нами воды с 14-тиэтажный дом. В одной из бухточек есть сквозной проход через базальтовую складку в соседний залив. И прибой с ревом вливается в узкий коридор. Кажется, что после той деревеньки у всего берега больше никого нет, только мы, отвесные стены и рокот волн. А еще морские птицы кричат почему-то:

Мяу! Мяу!

Мы, широко распахнув глаза, крадемся на расстоянии вытянутой руки от складчатых утесов. Вдруг в очередной гармошке показалась мачта, глубже еще одна. Это Ханававе. Лэди Мэри тихонько заглянула за угол и …- раз, два, три… девять, десять яхт! И далеко не все под французским флагом. Швеция, Штаты, Швейцария, Италия, Бельгия, а теперь и Россия. Похоже, мы вот так с разбегу оказались в самой красивой бухте самого красивого архипелага.

Создатель не жалел материалов и красок, ваяя колоссов из вулканического туфа, что сторожат ворота в крохотный залив. На вертикальных стенах заднего яруса каким-то колдовством ухитряются расти деревья и кустарник. Средний ярус укрывает вход в узкую долину. Каменные кулисы раздвигаются — и вот они, боги народа Полинезии. Сейчас 500-метровая скала стряхнет пыль с опущенных век, расправит плечи и всей махиной пойдет шагать к кромке прибоя. Хоровод кокосовых пальм тряхнет курчавыми головами, отступит на цыпочках к самым обрывам и любопытно выглянет, действительно ли они пробудились, Тики, великие боги Полинезии.

В общем, если бы здесь оказались те, древние ребята с острова Пасхи, они вырезали бы самые лучшие свои статуи из уже готовых природных столбов, которые лишь чуточку доработать, и… Ученые всего мира следующие десять веков будут биться над их загадкой. Но фату-хивцы в свое время не догадались использовать так удачно выросшие скалы, правда соорудили статуи поменьше где-то в глубине острова. До них мы пока не добрались.