Курс – на Гамбию
Обратно к океану по Салуму старались идти с отливным течением по собственному треку, виртуозно обходя мели, банки и бары. Снова начались стоянки у мангров, где даже 43-х градусная жара изнуряет не так, как на пустынных берегах восточного Салума.
По пути купили рыбы с пироги. Парни зацепились за наш борт, не дожидаясь приглашения:
— Пуассон (рыба, фр.)?
— Уи!
— Эспаньол? — (и чем им наше «Уи» не показалось? :))
— Ага, можем. Еще Инглиш можем.
— Инглиш?… Америкос?
— Нее, рус. – Выходит, он не про язык спрашивал, а про национальность.
За большую рыбину просят 4 тысячи франков. В рыбацкой лодке, как водится, по щиколотку воды, ведерко для вычерпывания, что-то типа казана с углями, снасти, жерди, ящик рыбы со льдом. Купили 4 маленьких за 2 тысячи франков. Мы признали лишь двух — барракуду и что-то вроде нашего окуня.
Капитан на радостях тут же поймал и свою рыбку (первую и пока последнюю за три месяца). Но руководствуясь гуманизмом и здравым смыслом (столько не съесть даже нам) отпустили добытую рыбину обратно к деткам.
На выходе в океан
За 4 дня в спокойном режиме на двигателе дошли до Джефере – того самого поселка на косе у выхода в океан. Здесь впервые после сенегальской столицы нам встретилась яхта. Четыре мужика, пивные животы, суровые лица… флага не видно. Все указывает на
вынужденную остановку из-за поломки: на яхте все время работает
двигатель, а внутри гудит какой-то электроинтструмент.
Высаживаться на берег в Джефере не хотелось: читали, что там довольно
грязно и много отхожих мест прямо на берегу. К тому же поздно, к тому же, с самого утра хочется сразу плыть в Гамбию…
деревня Джефере
Если вас занесет в устье Салума на яхте, на якорь лучше вставать ближе к концу деревни, подальше от работающего допоздна рыбного рынка. Туда не доносятся тухло-запахи. А утром команде не придется подскакивать в 5 часов от непрерывного «др-др-др-дрррр». К завываниям муллы мы уже привыкли, но батальон рыбаков, проносящихся в метре от
окон задолго до утренних сумерек, был не самым приятным сюрпризом для
спящего экипажа. В люки впыхиваются запахи выхлопных газов, вчерашней
рыбы и какой-то то ли лако-краски, то ли растворителя.
Ноев ковчег
Из Сенегала в Гамбию «Лэди Мэри» доставила по меньшей мере 13 видов
насекомых: 2 вида стрекоз, мух, мошек, каких-то странных зеленых и
желто-зеленых букашек, кусачих белых и черных козявок, а еще жуков и
осу с осичкой. На топе мачты пережидала море ласточка с бордовой шеей
и белым брюшком.
Нелегальная эмигрантка из Сенегала в Гамбию
Всю дорогу из дельты Салума в Гамбию впереди неслась бессменная рыбка-лоцман.
Банджул показался ближе к сумеркам. Сетей немного, рыбаков тоже. Лишь
ближе к столице уплотнились и те и другие. Под парусом шли две трети
пути, потом ветер скис. Проходящие рыбаки делают какие-то странные
знаки руками в области головы, а потом в море то тут, то там
попадается дохлая рыба. Настя осторожно предложила купаться из ведра:
— А вдруг акулы приплывут ее есть?
Странный буй прямо по курсу на поверку оказался белой рыбой, раздутой
в круглый шар с пупырышками. Наверно, внутри такой почившей рыбины
теперь можно хранить сокровища… ну, и как буй использовать тоже 🙂
Банджул и дельфины
На подходе к Гамбии чаще встречаются бары (намытые песком мели). На одном океанские волны закручиваются, как в фильме «На гребне волны». Отвернули мористее и у самого входа в реку нащупали фарватер, 27 метров глубина. 
Прямо у борта яхты, ко всеобщему удивлению, неожиданно взлетел трехметровый очень резвый дельфин. Таких огромных мы прежде не видели. Пока мы изумленно таращили глаза, приплыл его товарищ, и друзья принялись играть с яхтой, поочередно выпрыгивая всем телом то справа то слева. Дети предположили, что дельфинов в Гамбии любят и не обижают, раз они так близко подходят к порту.
С левого (где столица) берега на правый ходит большой паром. Говорят,
на нем почти всегда не хватает мест, и чтобы попасть с автомобилем на
борт, народ платит взятки нужным людям.
У Банджульского причала – небольшой океанский лайнер и грузовое судно
с Панамским флагом. С десяток кораблей поменьше, несколько заброшенных
и парочка затопленных – вот и весь столичный порт.
что город небольшой и не шибко промышленный. Странно, но в воде не
плавает пластиковых мешков. Ну разве, один-два.
Полумертвое
В неуютном ветреном месте, которое и не примешь за устье реки, встаем
на якорь с третьей попытки. Прямо по курсу торчит труба затонувшего
когда-то судна. Небольшой паромчик подходит к пирсу, белые люди – на
верхнем ярусе, черные – внизу. Что ни говори, расовая субординация.
Нам приветливо машут с обеих палуб, завидев детей, радуются. Мы — единственная тут парусная яхта.
Место, приютившее «Лэди Мэри» на ночь, зовется в народе «Полумертвое»
(Half Die). В 1869 году страшная эпидемия холеры унесла здесь почти
половину жизней. А те, кто выжил, выглядели немногим лучше умерших.
Эта грустная страница истории и отразилась в названии.
Завтра капитан поедет оформляться.
Комментарии: