Перевал или пропасть? – Поход на Фату Хива

Перевал или пропасть? Поход на Фату Хива. Что общего между нашей юнгой и Туром Хейердалом. Кто называет яхты смешным именем. Тропы, пропасти, дожди в сухой сезон и горные походы на день ВМФ. — Сметана! Сметана! Это Лэди Мэри. — Лэди Мэри, Сметана. Севен Фо. И мы переходим на 74-й. — Ребят, мы задержимся на 10 минут, — говорю я, глядя в дождь. — Ок. Мы готовы. Встретимся на берегу. Неделю назад мы с юнгой исследовали речку вверх по течению, и по возвращении домой в сумерках засекли на обочине европейского парня. Он наигрывал на гитаре тихо сам с собою. Ладуня, услышав музыку, принялась прыгать. И парень улыбаясь назвал следующую песню: это джампинг сонг. Интересно, подумала я, — деньги что ли собирает? Но какой смысл здесь же почти никто не ходит. В уме возникли картинки про дешевые хостелы с многокроватными комнатами, три рубля на еду Юнга как раз узрила кепку, лежащую на траве, и вознамерилась положить туда денежку, она как раз нашла кучку монет на дороге. Но пока стеснялась, ходила кругами и передумала. — Ну чего ты, спроси так, глазами это для денег? Ну или словами спроси по-английски? — Нет, — упиралась благотворительница. С минуту мы дискутировали, пока парень на чистом русском не спросил: вы по-русски говорите? — !!! Вот так да! и мы уселись к нему на обочину. В возрасте 6 лет Илья переехал с семьей из Нижнего Новгорода в Торонто. Честно отработав математиком и программистом, накопил на яхту и решил если уж флаг канадский, хотя бы название должно быть русское И назвал свою лодку не Победа, не Ласточка, а Smetana. Мы поржали и пошли с ним в поход. Всего окмпания состоит из 8 человек Илья и его спутница Одри, мы, плюс пожилая пара французских марафонцев Дидью и Шантель. У них четверо детей (старшему 36) и 6 внуков, а так же железная лодка веселого желтого цвета. На ней они пришли из Франции. Ветер плюется мощными порывами, за ночь два тента лопнули по швам. В такую погоду идти куда-то, конечно, вломы. Напоминаем детям, как каждый год в день ВМФ мы ходили в поход в славном городе Златоуст. Посвященные в курсе, что если Москва столица нашей Родины, то Златоуст ее мочевой пузырь. И на конец июля в трех из пяти случаях выпадает дождь стеной и +16 градусов. А нужно вставать в шесть и идти в горы. Мы бодро стартуем из бухты по дороге. Еще пяток лет назад твердое покрытие заканчивалось сразу после деревни. Сейчас бетон убегает ввысь аж на полтора километра. К их исходу мы с юнгами уже изрядно устали. А тут еще дождь, ветер и всеобщий морок, клоками висящий с зазубренных скал. Ладуня в авангарде, и ее неутомимый щебет веселит всю компанию первые шесть километров. Но вот наш яхтенный колокольчик звенит все реже, тише, и к восьмому километру подъема совсем замолкает. Но мужественно шагает вперед. 8-9 километров пути дорога взбирается на перевал и примерно столько же спускается с него. На перевале мы с упоением валимся в тень крыш над аккуратными столиками. В дни прихода круизных кораблей здесь привечают туристов едой и островными сувенирами. Нет, не сразу валимся. Сначала обнаруживаем дикую красную гуаяву на высоте 4х метров от земли, и всеми доступными голодным волкам (и обезьянам) способами собираем несколько пригоршней. Тем временем Одри, уже бывавшая в покинутой деревне, исчезает в зарослях и возвращается с полным контейнером терпких кисло-сладких гуаяв, похожих на мягкие ранетки. Дальше два пути прямо, в главную деревню Омоа и налево в Оуие. Туда по кромке остроконечного гребня вьется мокрая скользкая тропа. Когда на острове Фату Хива жил почти юный Тур Хейердал, здесь и в помине не было даже грунтовой дороги. Главную деревню Омоа с нашей Ханававе соединяла тропа, по которой могли пройти люди и даже лошади. Именно остров Фату Хива повернул вектор интересов Хейердала с зоологии на антропологию. И после были бальсовый плот Кон Тики, тростниковые Ра-1 и Ра-2, раскопки на острове Пасхи. Тур и его юная жена шли по той же тропе в заброшенную уже в 30-х годах деревню. Так же с замиранием сердца скользили по отвесному спуску и натыкались на пропасти, где воет ветер. Выдержит ли Ладунька? Собиралась идти с рюкзаком, но предвкушая, что на трудном участке пути ее веселенький зеленый рюкзачок придется тащить кому-то из нас, мы отговорили юнгу от ноши. После перекуса сходим с главной дороги на теряющуюся в зарослях тропу. И вот сюрприз! — с километр пути мы шагаем среди кустов гуаявы, которую сначала жадно поглощаем, а после не обращаем внимания. Чащобы дождевого леса встречают угрюмыми бородами мхов на гигантских деревьях. Древовидные папоротники даже в младенческом состоянии превышают два человеческих роста. Я чувствую себя героем Конана Дойля из Затерянного мира и не выпускаю из рук камеры. Теперь в авангарде Настя, потому в кадр попадают только кэп и юнга. Пока я вожусь с камерой достать в просветах, убрать, если дождь, юнга вскрикивает: — Ооох! Ну и тропинка! Началась бамбуковая роща. Если бы по тропе никто не ходил, ярко зеленые трубы бамбука давно бы встали непролазным частоколом. Но тропа хоженая, и сквозь поваленный и растущий под углом бамбук можно пролезть. Чавкает красная глина, уклон становится больше. Гигантские деревья попадаются реже. У каждого такого дерева кэп с юнгой договорились делать привал на 2 минуты. Неожиданно мы выходим к свету в конце зеленого тоннеля на залитом солнцем кругляшке, как в луче прожектора, ждет нас вся честная компания. — Начинается сложный спуск, — предупреждает Одри. Авангард поднимается и заворачивает за скалу. Мы делаем три шага и, задохнувшись от порыва ветра, замираем на краю бездны. Продолжение следует!