Как мы заночевали в тузике. Начало

Как мы заночевали в тузике. Начало. Аэродром, кораллы и встречный ветер, скисающий почти до нуля.

В детстве мама мне всегда говорила: Девочка должна ночевать дома. За 5 лет яхтенной жизни где-то кроме нашего плавучего домика мы ночевали считанные разы. И всегда это были приличные места спальня в доме друзей, гостиница в центре Колумбии или навес заготовщиков кокосов. А тут тузик посреди моря.

Атолл Кауэхи, на котором мы стоим, имеет диаметр от 15 до 20 км.

• А давайте уплывем воон туда! — я мечтательно указываю на необитаемый островок, предвкушая пикник, сноркелинг над кораллами, прогулки по пальмовой роще.
• Ок. Только с утра надо плыть, пораньше — соглашается капитан и добавляет, что поплывем мы, конечно, не туда.

А чуть ближе, в сторону, где ему интересно поглядеть на местный аэродром мили за 4 (7-8 км) по прямой от нашего плавучего дома.

 

.

.

Труба зовет

Вышли почти рано. Часов в 12. Ибо утром пришла другая яхта и сказала, что сейчас затарятся продуктами в магазинчике и заскочат к нам перед уходом на юг (они любят уайлднесс, дикие места, значит). Ну мы и ждем, когда заскочат. И к 11 часам обнаруживаем, что они уже заскочили. На свою лодку. И машут нам своей кормой.

Кэп напоминает, что надо взять фонарик, мы с Настей хихикаем: неужели он думает возвратиться домой в темноте? На моторе для тузика отломана ручка газа, но мы же парусники, а не мотористы. Потому мотор уж два месяца висит на корме яхты. У нас и для тузика мачта с парусом имеется, полетим, как птицы.

Берем заготовки для шаурмы из консервов и лепешек, три литра воды и помелы (они же помплемусы). Андрюха занял заднюю скамеечку тузика, Настя пол у его ног, мы с юнгой скрючились на полу у носовой скамьи. Ведь у нас парусная лодка, а не какой-то надувной тузик, и гик (палка поперек мачты, на которую парус крепится) ходит над головами при смене галса. Плывем по ветру, час, второй. Слева странно торчит нечто. Сначала мы принимаем это за плавучую хижину наподобие жемчужных ферм.

Подходим ближе — каменюга, она же верхушка обширного рифа. Почти вровень с водой плоским столом растут коралловые кусты сиреневые, желтые и веточки, белые, будто инеем припорошенные. Вода над ними шлепает и чавкает, солнце бриллиантово преломляет лучи, рыбки кружат, акулы рифовые шныряют. Юнга просит поплавать, а у меня по графику сигуатерного отходняка ломота в спине. Причем такая, что ни сесть, ни лечь, ни встать. Я вообще считаю, что это показатель полного здоровья ведь каждый день болит в новом месте. 🙂

• Мариночка, ты же понимаешь, что весь обратный путь нам идти в лавировку (против ветра)?

Обманутая спокойным голосом кэпа, я не придаю масштабного значения его словам. Обещаем юнге поплавать позже и берем курс на аэропорт. А там и пляж, и кораллы. Как выяснилось при приземлении, коралловые веточки в большом и очень хрупком количестве преграждают путь к пляжу. Есть только пара узких канавок, одна извилистее другой, где можно крепкой рукой лоцмана провести тузик к берегу.

Самая твердая рука, конечно, у меня. Я прыгаю по грудь в воду (благо, сегодня мы прихватили тапки), и веду под уздцы тяжелый от наполненного ветром паруса тузик с пассажирами.

 

Аэродром на тихоокеанском атолле

Пустое здание аэропорта, похоже, содержит все виды услуг, положенных по статусу, но в миниатюре, 20 на 30 метров. Взлетно-посадочная полоса уходит по границе океана и лагуны. Самолет прилетает с Таити то ли раз в неделю, то ли раз в месяц. Место у аэродрома привлекает на пикник не только нас, но и местных жителей. Для них это чуть ли не единственная возможность выгулять автомобиль, что большую часть времени стоит у дома в деревне. Семейство владельцев жемчужной фермы устраивается под тенистым деревом.

Мужчина, больше похожий на китайца, чем на полинезийца, рыбачит с кораллов. Его зовут Тива.

• Почему вы так чудесно говорите по-английски?
• Я часто бываю на Таити, у нас там жемчужный магазин, мы выращиваем жемчуг.

Кауэхи один из атоллов, где водятся устрицы-жемчужницы, а они, оказывается, водятся далеко не везде. Поговорив с Тивой об особенностях выращивания жемчуга и его стоимости, мы желаем друг другу «бон аппети» и, не мешкая, обедаем. Весьма кстати с соседней пальмы грохнулся кокос, и у нас появился десерт.

Пока собираем вещи обратно в шлюпку, Ладунька изучает подводный мир. Три часа дня, пора. Я снова лоцман, но резвый тузик, влекомый парусом, бочком ползет на кораллы.

• Стой! говорю. — Лоцмана жди.

Но капитан всегда прав, потому он браво садит тузичное брюхо на коралловый риф, и с фаянсовым хрустом колония кораллов осыпается на дно лагуны.

• Да что ж ты, — сокрушаюсь я, — за викинг такой! Два метра осталось по фарватеру. Нельзя кораллы ломать, они важнейшая часть экосистемы!

Кэп пообещал больше так не делать. И мы устремились к дому. Нууу.. . Как устремились? Ветер дует прямо от яхты. Идти в бэйдевинд почти 8 километров по прямой на трехметровой шлюпке это не беда. Беда в том, что хуже сильного бэйдевинда может быть только слабый бэйдевинд. То есть, разогнаться в свою сторону как следует ты не можешь, делаешь галсы, несмотря на направление которых, тебя сносит ветром и встречным течением все дальше в центр лагуны. Все дальше от места старта, но не ближе к точке финиша. Через час мы отнесены на добрую милю от берега, через два, несмотря на контргалсы еще на полмили.

• Готовьтесь к ночевке, девочки. Надеюсь, часов за восемь дойти.
• Штооо???

….

 

Ой, ребятки, как много букв! А давайте, сей рассказ на два разобьем. Продолжение уже написано. Всем попутного ветра!

Завтра обоснуем, почему он нужен непременно попутный, если ты идешь в груженом тузике под парусом.

А это аэропорт атолла Кауэхи: