Как мы заночевали в тузике. Кульминация

Как мы заночевали в тузике. Кульминация. Начало этого приключения — в предыдущем посте.

Экспозиция 🙂

… И мы устремились к дому. Нууу… Как устремились? — Ветер дует прямо от яхты. Идти в бэйдевинд по прямой почти 8 километров на шлюпке — это не беда. Беда в том, что хуже сильного бэйдевинда может быть только слабый бэйдевинд. То есть, разогнаться в свою сторону как следует ты не можешь, делаешь галсы, несмотря на направление которых, тебя сносит ветром и встречным течением в центр лагуны. Все дальше от места старта, но не ближе к точке финиша. Через час мы отнесены на добрую милю от берега, через два, несмотря на контргалсы еще на полмили. Готовьтесь к ночевке, девочки. Надеюсь, часов за восемь дойти.

• Штооо??? — наш с детьми неподготовленный ум принимает эту информацию за фейк.

Кэп явно преувеличивает. Ну часа три идти, ладно, четыре Хм… Два мы уже идем. И пальмы на берегу стали похожи на зеленые одуванчики. А тот самый риф с каменюгой едва различим. Он служит мне ориентиром: если он смещается относительно пальм, значит мы движемся к яхте. Если нет — стоим. Печально, что риф все еще впереди по курсу. А от него ведь гораздо дальше до дома, чем до аэродрома.

.

Главное — привыкнуть и не бояться 🙂

Медленно но верно углубляемся в лагуну. Через час сядет солнце. Его косые лучи удлиняют тени, и юнга развлекается театром теней на борту тузика. Мы с матросом еще ропщем. Но, видя, где аэропорт, и где Лэди Мэри, смиряемся с неизбежным.

Ночь в шлюпке, ну что ж такого? Капитан Блай вон вообще 3618 морских миль шел, почти на шлюпке. 47 дней в океане. А мы ропщем из-за четырех, пяти, ну ладно, восьми часов в тузике. Наверно, это все потому, что дело к ночи. Темнеет в семь, светает в полшестого, а мы привыкли жить по солнцу. Обычно в девять вечера весь экипаж отдается объятиям Морфея, ну или хотя бы кемарит в постели с книжкой. А в шесть мы с юнгой уже пьем утренний какао на палубе.

Пытаемся петь, а после включаем и аккомпанемент. Хорошо, в Настином телефоне штук сто песен. И тут…  О!!! Спасение? — К нашей стоянке подходит большущая яхта. Мачта выше нашей минимум раза в три.

.

Проблеск надежды

• Папа, у нас есть рация? — с надеждой спрашивает матрос.
• А зачем?
• Ну, мы вызовем эту яхту на 16 канале и запросим помощь. Они бы нас в пять минут на своем тузике вытянули прицепом.

Но рации нет. И никто нас не хватится. Ну парусят люди в море, может, они так всегда делают, кто этих русских разберет? — наверняка так думают те пара человек, что заметили нас посреди лагуны, если вообще заметили.

Надежда на спасение тонет вместе с оранжевыми каплями солнца. Холодает. С тоской провожая последний луч, кутаемся в тонкий шарфик. Понятно, одежды на борту почти нет. На нас с юнгой только мокро-соленые майки, в которых купались, чтобы не обгореть. Кэп заботливо предлагает свои гидроноски, обычно он надевает их под ласты :). Дети прячут ступни в резиновые тапки, так теплее. У Насти — юбка, сухая рубаха и даже есть майка. Андрюха сух и тепло одет в тельняшку и шорты. Но если нас от слабых порывов ветра укрывает борт шлюпки, то кэп торчит на корме, аки флаг, принимая весь скудный встречный ветер на закаленную морями грудь.

Обнаружилось тонкое дорожное полотенце из микрофибры. Мокроватое, 50 х 80, но мы с Ладуней рады у нас теперь одеяло! А вот матрас бы не помешал. Или хотя бы подушка. Пластиковая скамейка под голову, конечно, чуть удобнее борта, но сну не способствует. А мы уже говорим о сне? Говорим. Небо из розового стало грязно-желтым, серым, и, наконец, черным. Если бы не звезды, была б кромешная тьма. Семь вечера.

• Ничего, около 9-ти взойдет Луна, станет веселее — обещает Настя.

 

Пять часов после старта

Мы болтаемся где-то на полпути. Прижимаемся с юнгой друг к другу, сидя в соленой луже на дне тузика. Просидеть там несколько часов с пост-сигуатерной водобоязнью чревато тем, что еще сутки кажется, будто эти часы ты провела на включенной конфорке :).

Берег темный-темный. Впереди маячит огнями деревня. Она точно так маячит уже часа три, ничуть не приближаясь. Но и не удаляясь, что вдохновляет. Ветер все слабее, с утра дул узлов семь, а сейчас около двух. Мы колдуем, чтоб задуло хотя бы три узла, но погода над нами смеется. Я с ужасом думаю, что же будет, если заштилеет. Вынесет ли нас в океан течением, или мы пару дней продрейфуем в центре лагуны, пока не задует? Хотя до центра еще плыть и плыть :). Больше вероятность быть прибитым к нашему берегу. если бы не слабый пассат, дующий от него.

На этой повернутой на 90 градусов карте НАСА видно, что мы не так уж далеко уплыли. Но, во-первых, у страха глаза велики :). А во-вторых, все же ширина лагуны — 16 миль (около 30 км) а длина — 20 миль (37 км).

На крайний случай есть же весла. 70-сантиметровые, не для уключин. Мы с Настей предлагаем грести. А кэп с убийственным спокойствием интересуется, сколько часов мы протянем?

• Будете мешать и этому ветру, — авторитетно заявляет Андрюха.

Ему все труднее держать курс хоть куда-то помимо противоположного берега. Он скурпулезно ловит любой порыв, чтобы продвинуться. Встречное течение то стихает, где-то запинаясь за кораллы, то усиливается, отнимая у нас полузла скорости и снося дальше от берега. Ну ладно, совсем заштилеет, сядем на весла.

 

О воде во всех ее проявлениях

Питьевая вода почти на исходе. Экономим последний стакан, пьем по глотку. За время сигуатеры я выпиваю не меньше пяти литров в сутки. — Что мне глоток? — говорит голова и начинает болеть.

Еще один нюанс: выливать из организма отработанную воду. Если вы парень, вам эта проблема кажется надуманной. Как быть девочкам? Да еще если на лодке есть мужчина? Да еще ночью, если ты последние три часа дрожишь от холода. Девочкам быть очень просто — надо свеситься с борта в воду по пояс. И висеть там, пытаясь не обращать внимания на лохнесских чудовищ и прочих акул, притаившихся в ночном океане. А потом вылезти, стуча зубами, как-то обсохнуть и снова натянуть на себя полусухие трусы или шорты и укрыться сырым полотенцем.

• Мама, я хочу домой — шепчет юнга.
• Я тоже, солнышко, очень. Ничего, скоро приплывем.

В стороне пролива показались огоньки судна снабжения, нам о нем говорили в местном магазине. Мы видим, как оно встало напротив деревни, и думаем, что утром уйдет.

.

Десять вечера

Я пытаюсь задремать, сидя, в луже у скамейки. Юнга забывается беспокойным сном. В одиннадцать стал слышен лай собак и металлический шум парохода. Поднимаю голову и вижу: грузовой типа-паром, увезший с судна в деревню всякие нужности, плывет обратно.

• Андрюх, давай фонарик включим, вдруг в нас въедут!
• Ага. Где мы и где они? — близость стоянки обманчива.

Еще ползти и ползти. Скрежет якорной цепи, и судно снабжения спешит убраться с атолла с ночным отливом. Вот отчётливо видна высокомачтная супер-яхта, и позади наш якорный огонь сиротливо мигает нам с Лэди Мэри.

Ветер стремится к нулю, и мы нарезаем зигзаги напротив супер-яхты, думая: «А вот была бы рация, познакомились бы с ними, миллионэрами. Чаёк бы уже давно попивали».

 

Полночь

До яхты триста метров, мы преодолеем их часа за полтора. Ну уж нет! Мы с Настей хватаем весла и отчаянно гребем. О, боги! Вот она, наша ласточка! Карабин, веревка, носовой Ладунька почти просыпается и, хныча, взбирается на борт. Капитан после 10 часов рулежки слегка пьян. 00:17. Мы доплыли! И большая часть ночи еще впереди! Мы с юнгой бежим отмывать ее от соли, пока она не уснула на ходу. Намытая Лада молча падает в кровать. А наутро встает с температурой. Настя целует палубу и всю ночь обнимает свою чудесную мягкую постельку. К обеду следующего дня я забираю Ладину боль на себя и до вечера неистово болею. Это мы с юнгой перегрелись, замерзли и кокоса переели, пока переход коротали.

Через час после возвращения домой наступил полный штиль. Засыпая, думаю: а смогла бы я, как капитан Блай? — Три с половиной тысячи миль под палящим солнцем, со штормами? 47 дней?..

О капитане Блае и том, как с ним такое приключилось, ищите в наших репортажах с Питкерна, острова мятежного Баунти. Пошла целовать палубу. Всем уютного дома!